[EAleksa]

В другой теме попросили в двух словах пояснить мои слова о Пауле Кареле, на чьи тексты о противотанковых собаках ("Гитлер идет на восток") ссылаются очень часто. Кратко не получается. Поэтому открываю отдельную тему.
Несколько лет работала с различными источниками: документами из архива Министерства Обороны, зарубежными источниками. Так что здесь будут только достоверные сведения.
К слову сказать, собаки-подрывники (смертники) были и в США, в Германии, Японии, но это уже другой разговор...
Применение собак для подрыва танков - это наша печаль. Но применялись они лишь для обороны в критических ситуациях и спасли тысячи жизней наших бойцов. А там, где их применение помогало избежать прорыва фронта, число спасенных жизней и сосчитать невозможно...
За скупыми словами о нескольких подорванных собаками танках скрываются драматические и трагические ситуации. Я попробую раскрыть их, развенчивая заодно и "сказки", появившиеся на Западе во времена холодной войны.

[Лисица]

@EAleksa,Спасибо! Из всего читанного, я видела только наши художественные книжки .

[Долотказина Марин]

Очень много придумано в этой теме. Собак -подрывников готовить долго и на один раз. Гарантировать, что собака в последний момент не испугается и вместе со взрывчаткой рванёт в свои окопы, никто не може т.к. она живая и не машина с кнопкой.
Применение таких собак закончили через год начала дрессировки, если они и спасли положение на фронте, то добрая память. Не знала о том, что применяли в других странах. Жду продолжения рассказа.

[EAleksa]

Несколько лет назад довелось разыскивать в Интернете сведения об одном малоизвестном факте из истории собаководства. По запросам «mine dog» зарубежные сайты упорно выдавали информацию о советских противотанковых собаках.
Дружным хором авторы утверждали:
а) со стороны «Советов» это была «неоправданная жестокость», к тому же этих собак «морили голодом»,
б) достоверность сведений о 300 взорванных немецких танках «крайне сомнительна»,
в) эти «трусливые и заморенные голодом» собаки больше всего любили взрывать именно советские танки.
Нашлись подпевалы даже из числа наших соотечественников.
Откуда возникли такие байки?
Во-первых, в советской военной литературе практически не было публикаций на эту тему. В той огромной войне применение противотанковых собак значительным не было. В послевоенных мемуарах наши военачальники оперировали фронтами, дивизиями, полками. А подразделения собак-истребителей танков — это десять-двадцать бойцов. Лишь крайне редко они попадали в поле зрения больших полководцев.
Что же касается воспоминаний самих собаководов, то они просто не издавались. Кинологической периодики в СССР после войны не было. Лишь с 70-х годов раз в год стали появляться сборники: «Твой друг», «Клуб служебного собаководства». Там изредка печатались статьи и рассказы о собаках в Великой Отечественной войне, в том числе и о противотанковых.
Эти издания были редкостью и попадали лишь в руки собаководов.
Зарубежным исследователям, да и нашим нынешним либералам данные сборники незнакомы. Однако интерес к этому явлению был, а публикаций с нашей стороны практически не было. Вакуум информации еще во времена холодной войны заполнили своими фантазиями западные пропагандисты. - Со временем разберем и их.
Из зарубежных источников (интернет, книги) лишь на одном американском сайте, посвященном истории военного собаководства 20-го века, было сказано: «Безусловно эти собаки спасли тысячи жизней». Тот сайт вели, судя по всему, бывшие военные, прошедшие Вьетнам и знающие, что такое смерть.
На отечественных военных форумах уже в новейшее время были весьма достойные попытки разбирать реальное применение собак-истребителей танков (СИТ). И я благодарна их участникам за полезные ссылки, которые указали направления поисков.
В последние годы появились книга Светланы Гладыш «Собаки на фронтах Великой Отечественной» и великолепные книги Владимира Леонидовича Швабского («Рассказы о военных собаках» и «Собака на воинской службе»), где много достоверной, подробнейшей и уникальной информации на нашу тему. И все же постараюсь не повторяться.

Называется количество подорванных фашистских танков – 300. Указывается и 302. Владимир Леонидович Швабский (полковник в отставке, историограф военного собаководства, один из создателей Музея истории военного собаководства в Центральной школе) говорил, что это результат подсчета по боевым рапортам, поступавшим в школу. Не исключаю, что в реальности это количество несколько больше за счет танков, подорванных в начальный период войны. Бои были настолько тяжелыми, что, как указывают некоторые военные историки, порой даже судьбы некоторых дивизий оставались неизвестными. Возможно, что в сводки не попали судьбы отделений (9 бойцов!) и взводов военных собаководов …
Если говорить о животных-жертвах войны, то на европейском театре войны это, в первую очередь, кони. И не кавалерийские, а обычные рабочие лошади – гужевой транспорт войны. Причем не только с нашей стороны, но и со стороны врага.
Следующие в печальном списке - собаки наших санитарных упряжек. Их было много, вывозили раненых прямо из боя, да и стреляли немцы по ним целенаправленно.
Собакам же истребителям танков еще нужно было встретиться с атакой фашистских танков на линии фронта длиной несколько тысяч километров, и эта встреча случалась далеко не всегда. Также в боевых сводках часто встречаются слова: «Применения собак-истребителей не было по условиям боя». – Это мог был быть высокий бурьян, густой кустарник, глубокий снег.
Кроме того, не надо забывать, что собака-истребитель танков – это оружие обороны, но не наступления. Именно поэтому, когда наша армия перешла в наступление, потребность в них была сведена к минимуму. Противотанковых собак переучивали на службу связи, минно-розыскную, санитарно-ездовую. Оставляли лишь минимальное количество «на крайний случай». А такие случаи были даже и в 1944г.

В работе были использованы военные документы из Центрального Архива Министерства Обороны РФ (ЦАМО), военно-исторические и мемуарные книги, свидетельства очевидцев.

Итак, собаки противотанковой службы (ПТ), собаки-истребители танков (СИТ), противотанковые собаки.

[EAleksa]

Июнь-июль 1941 года. Рогачев (Белоруссия)

Историю возникновения противотанковой службы В.Л. Швабский описывает очень подробно (Владимир Леонидович выложил книги в интернете), поэтому лишь упомяну то, что может касаться описываемых событий.
В 1930 г. слушателями Центральной школы армии по подготовке специалистов военного собаководства были внесены предложения об использовании собак для борьбы с танками противника. Центральной школе и окружным школам Белорусского и Приволжского военных округов было приказано выделить лучшие взводы для проведения исследований, так что собаки были подготовлены в трех школах почти одновременно
Центральная школа (ЦШ) – это центральная школа по подготовке кадров для военного собаководства. В 40-х годах носила названия: Центральная школа связи РККА собаководства и голубеводства, Центральная военно-техническая школа собаководства (ЦВТШС), Центральная военно-техническая школа дрессировщиков (ЦВТШД). Подчинялась Наркомату связи. Это не парадокс: в 30-е годы в штат стрелковых частей входили подразделения со связными собаками.
Тем не менее Центральная школа к началу 1941 года могла готовить собак не только по службе связи, но еще и по 10 другим: караульной, розыскной, санитарной, сторожевой, противотанковой, диверсионной, химической разведки, авиасигнальной, ездово-нартовой и минно-розыскной.

22 июня началась Великая Отечественная Война.
В первый же день войны 22 июня 1941 г. в Центральной школе был сформирован батальон специальных служб и 2 июля 1941 г. направлен на Западный фронт, под Гомель (199 человек личного состава и 212 собак противотанковой службы и службы связи).
В Белоруссии в полосе Западного фронта события разворачивались самым трагическим образом. 24 июня был захвачен Гродно, 28 июня – Минск.
На севере Гомельской области в Рогачевском районе бои шли с 27 июня. 2 июля немцы вошли в Рогачев (через 11 дней 13 июля 63-м стрелковым корпусом город был у немцев отбит, 2 августа после тяжелых боев оставлен вновь).

Первое и единственное из найденных мною упоминаний о первом применении противотанковых собак приводит Нелли Болдырева (Болдырева Нелли. Собаки на войне. Журнал «Друг», 1995, № 2), ссылаясь на ветерана войны. Судя по тексту статьи, она опиралась на архивные документы ЦШ. Но привожу интересующий нас отрывок полностью:

Семенюк Иван Михайлович, старший сержант, участник Парада Победы. В 1941 г (в 20 лет) стал курсантом школы военного собаководства. Потом Западный фронт, тяжелое ранение 20 марта 1942 г. на Ленинградском фронте. Закончил войну в 1944 г. на 3-м Прибалтийском фронте. От Ивана Михайловича узнаем, что первый танк в Великой Отечественной войне подорвала 27 июня 1941 года под Рогачевым дворняжка Ирма. 7 июля беспородный Индус подорвал танк под Могилевом.

Подробностей нет. Это могли быть собаки Белорусской окружной школы, но скорее – собаки ЦШ и информация от воевавшего там бойца. Возможно, еще до 2-го июля под Гомель были отправлены отдельные подразделения из батальона спецслужб ЦШ. (В более поздних документах с Южного фронта, увидим, что на фронт по мере готовности отправлялись даже не взводы, а отделения собаководов (по 9 бойцов!) – положение было отчаянное!) – В этом случае, понятно, откуда Ивану Михайловичу Семенюку были известны клички собак, даты и места подрывов вражеских танков.

__________________________________________________ ___
Следующее свидетельство – это взгляд с другой стороны и принадлежит итальянскому офицеру Курту Эриху Зуккерту:

Сентябрь 1941 года. Каховка.

[EAleksa]

Сентябрь 1941г. - Южный фронт : Забытый бой под Каховкой
Свидетелем этого эпизода является всемирно известный итальянский писатель и журналист Курцио Малапарте. В годы войны – капитан итальянской армии и военный корреспондент. Личность необычайно яркая, а биография его достойна авантюрного романа. – Настоящее имя - Курт Эрих Зуккерт. Сын немца и итальянки. Писать и печататься начал очень рано. В 1914 году ушел добровольцем на фронт. Выжил после немецкой газовой атаки. За храбрость награжден орденами Италии и Франции.
В 1920 г. вступил в итальянскую Национальную фашистскую партию. В 1922 - участвовал в походе Муссолини на Рим. Издавал несколько политических газет и журналов. Был главным редактором «La Stampa», одной из самых влиятельных итальянских газет. C 1925 года печатался под псевдонимом «Курцио Малапарте», что означает «худая доля», и был придуман в противоположность Бонапарту, чья фамилия значит «хорошая доля»: «Он кончил плохо, а я кончу хорошо», — говорил Малапарте.
Когда в 1940 году Италия вступила в войну на стороне нацистской Германии, Малапарте вступил в армию и в ранге капитана Пятого альпийского полка отправился наблюдать за вторжением Италии в Грецию, а затем, в качестве корреспондента газеты «Коррьере делла Сера», - на русский фронт.
Благодаря связям и личному обаянию Малапарте был вхож в высшие нацистские и дипломатические круги. Однако в профессиональном плане, как журналист и военный корреспондент, он был мятежником. Позже он напишет: «Меня подробно цитировали в прессе Британии, Америки, Швейцарии и стран Скандинавии. Мои репортажи воспринимались международным сообществом как единственные объективные документальные свидетельства, которые приходили из Советской России после начала войны».
Но в Италии статьи Малапарте противоречили и официальной позиции, и мнению всех других корреспондентов. Его стремление рассказать правду, что эта война будет нелегкой, вызывали негодование публики. «В те первые дни, - пишет Малапарте, - объективность считалась преступлением». Его обвиняли в симпатиях к коммунистической России, требовали отозвать с русского фронта и арестовать.
Еще большее негодование его репортажи вызывали у немецких властей. В конце сентября 1941 года по указанию Геббельса немецкие военные власти выслали Малапарте из района боевых действий на советском фронте. Муссолини на четыре месяца подверг его домашнему аресту.
Отношение к Малапарте в Италии изменилось в январе 1942 года после поражения немцев под Москвой. Теперь его хвалили за объективность и точность прогнозов.
Муссолини приказал снова отправить его на русский фронт. На этот раз Малапарте, опасаясь репрессий со стороны немцев, попросил отправить его, как он пишет, «в Финляндию», а на деле – в финские войска, блокировавшие Ленинград вместе с немцами. В 1943 году после ареста Муссолини Малапарте вернулся в Италию, в 1943-1946 гг. находился при высшем командовании США в Италии, его статьи публиковались в газетах стран союзников.
В 1944 году он публикует «Kaputt», принесший ему мировую славу. Иногда это завораживающее произведение называют романом. Но это и не роман, и не мемуары. От классических мемуаров его отличает то, что он не указывает номера воинских частей (но называет фамилии), не всегда указывает точные даты событий. Впрочем, и в классических мемуарах такие точные данные указываются не всегда.
И еще: написан «Капут» великолепным литературным языком, это произведение большого писателя. «Капут» можно отнести к жанру документальной прозы.
Писать «Капут» Малапарте начал летом 1941 года, записывая впечатления сразу по свежим следам событий. Сейчас его называют «одним из лучших наблюдателей той войны». Он действительно оставался наблюдателем, спокойным, не высказывающим ни одобрения, ни осуждения тому, что видел. Но то, что он описывал, говорит само за себя. Это стоит прочитать.
Когда в сентябре 41-го гестапо явилось, чтобы арестовать и изгнать Малапарте с Украинского фронта (так он его называет), рукопись была зашита под подкладкой его шинели. Ей еще не раз предстояло путешествовать подобным образом. Работа над книгой была продолжена в январе 1942 года, последняя часть закончена в сентябре 1943-го. Опубликован «Капут» был уже в 1944 г.
Но нас интересуют лишь два эпизода начала сентября 41-го года:
Немецкая армия продвигалась от границы с Румынией через Буг, Днестр, и вот уже перейден Днепр. – «Мы находились уже в самом сердце древней территории днепровского казачества», - пишет Малапарте. – «Это был наиболее опасный момент большого кризиса русских в осенние дни 1941 года. Армия маршала Буденного - советского Мюрата - медленно свертывалась в направлении к Дону».
Жара сменялась дождями. «Потом дождь прекратился, и после нескольких дней стремительного и холодного ветра внезапно ударил мороз. Не снег, но резкий и жестокий осенний мороз. За ночь грязь затвердела, и лужи покрылись блестящим стеклом, тонким, как человеческая кожа». – В степи начались заморозки, неожиданно ранние, как и повсюду в европейской части страны в 1941 год с его необычайно рано наступившими холодами.
В эти дни Малапарте довелось стать свидетелем того, как немецкая танковая атака была отбита с помощью противотанковых собак. Из текста ясно, что незадолго до того немцы уже столкнулись с этим необычным оружием и что последствия были для них плачевны:
«В один прекрасный день немцы начали охоту на собак. Вначале я думал, что это вызвано какими-нибудь случаями бешенства и что генерал фон Шоберт приказал истребить собак. Потом я понял, что, видимо, должна существовать какая-то другая причина. Едва войдя в деревню, прежде даже, чем начать охоту на евреев, они начинали охоту на собак. Группы эсэсовцев и панцершютценов* - танкистов бегали по улицам, стреляя из автоматов и бросая гранаты в бедных дворняжек, с желтоватой шерстью, блестящими красными глазами и кривыми ногами; они разыскивали их в садах и палисадниках и яростно преследовали в полях. Несчастные животные убегали в леса, распластывались в ямах и рвах за огородами или искали убежища в домах, прячась по углам, на крестьянских постелях, за печами и под скамейками. Немецкие солдаты входили в дома, извлекали собак из их тайников и убивали ударами прикладов. Самыми жестокими в этой войне были панцершютцены-танкисты. Можно было думать, что у них личное озлобление к несчастным созданиям. "Но почему?" - спрашивал я панцершютценов. Их лица мрачнели. - "Спросите об этом у собак!" - отвечали они сухо и поворачивались ко мне спиной».
*- Панцершютцены (нем. Panzerschützen) – стрелки-танкисты (прим. АЕ).
И далее - описание боя, которое приводим здесь с небольшими сокращениями:
«Однажды утром я находился на артиллерийском наблюдательном пункте, чтобы посмотреть вблизи на атаку немецкого панцердивизиона. Соединение тяжелых танков ожидало в лесу приказа об атаке. (...)
За несколько мгновений до начала атаки на наблюдательный пункт прибыл генерал фон Шоберт. Он смотрел на поле боя и улыбался. (...) Перед нами лежала равнина, тянущаяся к юго-востоку от Киева. (...)
Танки, шедшие во главе штурмовых групп, уже далеко углубились в пустынную равнину. ... вдруг сразу из леса, расположенного там вдали, в глубине панорамы, возникло несколько черных точек, потом еще и еще. Точки быстро двигались, исчезали в кустах, снова появлялись, уже ближе, и со всей возможной скоростью бросались навстречу немецким панцерам.
- Die Hunde! Die Hunde!
- Собаки! Собаки! - с ужасом кричали солдаты вокруг. Ветер доносил до нас лай, радостный и свирепый, лай своры, преследующей лисицу.
Встретившись с внезапной контратакой собак, панцеры стали бросаться зигзагами, из стороны в сторону, яростно выплевывая огонь из своих орудий. Штурмовые группы, следовавшие за ними, остановились и заколебались, потом стали разбегаться и исчезли, охваченные паникой. Треск пулеметов доносился легкий и чистый, словно позвякивание по стеклу. Лай собачьей своры разъедал яростный рокот моторов, время от времени слышался слабый вскрик, который ветер заглушал шелестом травы. "Ди Хунде! Ди Хунде!" И вдруг до нас донесся глухой звук взрыва, потом другой, и еще… Мы увидели, как два, три, пять танков подскакивают над землей, и их стальные поверхности сверкают среди высоких гейзеров взметнувшейся земли.
- Ах! Собаки! - сказал генерал фон Шоберт, проводя рукой по своему лицу. Это были противотанковые собаки, выдрессированные русскими и приученные находить свою еду под брюхами танков. Подвезенные и заблаговременно выстроенные в укрытии ко времени неизбежной танковой атаки, голодавшие перед тем день или два, они, как только немецкие танки вышли из леса и развернулись в долине, по сигналу: "Пошел!" "Пошел!" ринулись к ним навстречу. "Алле! Алле!" - кричали русские солдаты, разом выпуская всю голодную свору, и собаки, каждая из которых несла на спине сумку, наполненную сильной взрывчаткой со стальной антенной взрывателя, торчащей на их позвоночниках, точно маленькие радиоантенны, бросались изо всех сил навстречу танкам в надежде найти свой завтрак под брюхом немецких панцеров; они ныряли под танки, и танки взлетали. - "Ди Хунде! Ди Хунде!" - кричали солдаты кругом.
Смертельно бледный, с печальной улыбкой на губах, генерал фон Шоберт провел рукой по своему лицу, посмотрел на меня и сказал по-французски уже мертвым голосом:
- Ах, зачем, зачем? И собаки тоже…»

[EAleksa]

Малапарте, нейтральный очевидец события, дает здесь весьма достоверное описание боя, относящегося к начальному периоду использования противотанковых собак (сентябрь 1941г.). Танки, в которых детонирует полный боезапас, «взлетают» в воздух и превращаются во взрывающиеся бомбы, становясь смертельно опасными для сопровождающих их штурмовиков. Те, спасаясь от взрыва танка, в панике разбегаются, - значит, и прежде сталкивались с подобным и уже знают, что танк будет взорван собакой. Наши же солдаты пускают собак с большого расстояния. Позже обе стороны наберутся опыта: немецкие пехотинцы будут при возможности стараться расстрелять собак. А наши - пускать собак с малых дистанций и из-за укрытий и прижимать огнем немецкую пехоту.
Малапарте не указывает точную дату боя и довольно расплывчато описывает местность: «равнина к юго-востоку от Киева». Но все же дает достаточно сведений, чтобы мы могли вполне точно определить и дату, и место и даже назвать воинские части, которые могли участвовать в описанных событиях.
Он пишет:
«Генерал фон Шоберт улыбался. Тень смерти уже реяла над ним, тень, столь же тонкая, как паутина, но, разумеется, он чувствовал, как эта тень давит на его голову; он, конечно, знал, что несколько дней спустя он падет в предместьях Киева, что даже его смерть будет окружена фантастическим изяществом, как и весь его облик, облик по-венски элегантный элегантностью несколько фривольной (он, разумеется, знал об этом - что ему предстоит умереть несколькими днями позже, приземляясь на его маленьком самолете, на "аисте", в киевском аэропорту, только-только занятом; колеса "аиста", сбрив траву на посадочной полосе, налетят на мину, и он исчезнет в букете красных огней, в неожиданном фейерверке, и только его платок из синего полотна с вышитыми белым шелком инициалами упадет обратно на траву аэропорта».

Генерал Шоберт погиб 12 сентября 1941 г., но не в киевском аэропорту, а под Николаевом. – Тут Малапарте допускает неточность, впрочем, вполне простительную.
Генерал-полковник Ойген фон Шоберт командовал 11-й армией, в составе которой были: 22-я, 72-я дивизии, дивизия «Лейбштандарте Адольф Гитлер», 1-я и 4-я горнострелковые дивизии, 46-я, 50-я, 73-я и 170-я пехотные дивизии.
11-я армия входила в группу армий «Юг», в составе которой кроме 11 армии были еще 1-я танковая группа (с октября 41г. – 1-я танковая армия) под командованием генерал-полковника Клейста, 6-я и 17-я немецкие армии, 3-я и 4-я румынские армии и другие соединения.
11 армия под командованием Шоберта должна была обеспечить вторжение в Крым и преследовать советские войска на фланге группы армий «Юг». Шоберту нужно было контролировать войска на огромной захваченной территории, и для поездок он использовал легкомоторный самолет Физелер Фи 156 «Storch» (нем. «Аист»). Этот двухместный самолет был удобен для таких целей, потому что мог садиться и взлетать с неподготовленных площадок: с полей, участков дороги и т.д.
12 сентября 1941 года фон Шоберт совершал очередной инспекционный полет в районе Николаева. Вблизи Широкой Балки летчик выбрал для приземления подходящую лужайку. При посадке самолет взорвался: летчик и генерал погибли на месте. - Удобная зеленая лужайка оказалась советским минным полем. – На должность погибшего Шоберта был назначен Манштейн, который присутствовал на его похоронах и по одной из легенд, оступившись, упал в его могилу.
Однако вернемся к бою, который Малапарте наблюдал за несколько дней до гибели фон Шоберта, т.е. до 12 сентября. – Получается, примерно 8-10 сентября.
Так, где на берегах Днепра были в эти сентябрьские дни части генерала Шоберта?
Утром 30 августа у Берислава, захваченного немцами, через Днепр сумела переправиться немецкая 22-я пехотная дивизия, входившая в состав армии Шоберта. Ей удалось закрепиться на плацдарме, которой в историю Великой Отечественной, вошел как плацдарм под Каховкой (немцы называли его «плацдармом у Берислава»). В последующие дни немцам удалось расширить его и переправить туда другие войска. С этого пладарма на левом берегу Днепра 11-я армия могла вести дальнейшее наступление. Выбить немцев с каховского плацдарма нашим войскам не удалось.
По данным советской разведки к 8 сентября 1941 г. на Каховском направлении нашей 9-й армии противостояла группировка противника из 6 дивизий: 4, 170, 16 танковой, 22 пехотной, 1-й и 4-й горнострелковых. 16-я танковая дивизия – из танковой группы Клейста, остальные – из армии Шоберта.
Утром 9 сентября после двухдневного затишья немцы перешли в наступление. Главный удар наносился с каховского плацдарма. Резервы командующего советской 9-й армией к началу немецкого наступления были исчерпаны. Войска 9-й армии Южного фронта трое суток сдерживали атаки противника. 11-го сентября наш фронт был прорван.
Таким образом, Малапарте описывает, скорее всего, начало немецкого наступления на каховском плацдарме 9 сентября 1941 года. Подбитые «панцеры», вероятно, из 16 танковой дивизии группы Клейста.
Но собаки какой части смогли отразить танковую атаку?
На Южном фронте действовали 7, 8, 9 и 10-й отдельные армейские истребительные отряды, позже такие отряды назывались отрядами собак истребителей танков. 9 и 10-й отряды были сформированы в Харькове в июле 1941 года, 7-й и 8-й – тоже (или в Ульяновске?). Малапарте видел работу собак одного из этих отрядов.
В каждом отряде было по нескольку рот. В роте – 81 собака, это 3 взвода по 27 собак. Во взводе – 3 отделения по 9 собак в каждом. Истребительные отряды военных собаководов в боях использовались не как единые воинские формирования, но подразделения их – роты, взводы и даже отделения придавались другим частям на особенно танкоопасных направлениях и там, где не было вооружения для защиты от танков. Получалось, что очень малочисленные подразделения собаководов были разбросаны по всему фронту. Светлана Гладыш в книге «Собаки на фронтах Великой Отечественной» пишет: «На 28 сентября 1941 года роты 9-го армейского отряда находились в 56, 18, 37 и 9-й армиях».
Информации о действиях военных кинологов в начальный период войны крайне мало. Времени на подготовку собак-истребителей у них было мало. Но положение на фронте было отчаянное, и на передовую группы собак отправлялись по мере готовности. Уровень подготовки и способности и у дрессировщиков, и у собак были разными. Тут играло роль сочетание двух индивидуальностей. Собаки, уже обученные другим службам и имевшие хороший контакт со своими вожатыми-дрессировщиками, могли освоить новую для них службу ПТ (т.е. противотанковую) достаточно быстро: вопреки расхожему сейчас мнению, стандартный курс дрессировки по этой службе не предусматривал «голодовки» - обученная собака бежала под танк не в поисках пищи, а выполняла «пробег под танком» по команде, получая за это лакомство. – Кроме последнего раза, разумеется.
В доступных мне источниках упоминаний и документов об участии военных собаководов в боях на Южном фронте в именно сентябре 41-го не встретилось. Но в боях за каховский плацдарм только с 1 по 11 сентября потери нашей 9-й армии составили 24 700 человек, из них около 50% убитых и раненых, остальные, т.е. более 12 000 человек, пропали без вести. – Стоит ли удивляться тому, что действия маленькой горстки солдат так и остались неизвестными нам? И знаем мы о них лишь благодаря свидетельству итальянского офицера, военного корреспондента Курта Эриха Зуккерта, писавшего под псевдонимом Курцио Малапарте.
Эта книга хорошо известна зарубежным кинологическим писателям. Почти все указывают, что по свидетельству Малапарте немецкие солдаты, опасаясь противотанковых собак, уничтожали собак деревенских. Но НИКТО из них даже словом не упоминает об успешной атаке собак-истребителей и об уничтоженных фашистских танках. Они этого не видят.

_________________________________
Сентябрь 1941г. – Брянский фронт : Группа полковника Акименко – бои под Глуховом.

[Сибирячка]

@EAleksa, очень ждём продолжения!
Спасибо вам за тему.

[Абалихина Ирина]

Я еще в детстве читала книги военного ветврача Василия Великанова . То есть человека который много чего повидал своими глазами.В его рассказах фигурируют собаки многих "военных профессий"- связные, санитарно- ездовые, минноразыскные и были рассказы о подготовке собак истребителей танков. Причем часть рассказов была написана совместно с другим известным писателем Б. С. Рябининым.
http://militera.org/authors/all/v/g52891/
https://bookz.ru/authors/vasiliy-dmi...hi-874652.html

[EAleksa]

Сентябрь 1941г. – Брянский фронт : Группа полковника Акименко – бои под Глуховом

В годы Великой Отечественной войны применялись и собаки - истребители танков. Так, на участке 160-й стрелковой дивизии в районе Глухова шестью собаками было уничтожено пять вражеских танков.
Бирюков Г. Ф., Мельников Г. В.
Борьба с танками. Воениздат, 1967.

Как писал уже после войны Григорий Пантелеймонович Медведев, начальник Центральной школы, «три курсантских батальона Центральной школы были посланы на фронт под Гомель, Брянск и Глухов, затем из курсантского состава создали 1-й и 2-й армейские истребительные отряды, которые воевали под Москвой и на Калининском фронте».
То малое, что известно о применении собак под Гомелем, а точнее под Рогачевым Гомельской области, мы сообщили. Сейчас же речь пойдет о батальоне, посланном под Глухов. Тут сведений гораздо больше.

Брянский фронт должен был прикрывать Москву с юго-запада – со стороны Брянска и Орла и не допустить прорыва танков Гудериана к Москве осенью 1941 года. Сам же генерал-полковник Гейнц (Хайнц) Гудериан, командующий 2-й танковой группой, считал район Орла и Брянска «необходимым трамплином для наступления на Москву». Главный удар своих дивизий для захвата этого трамплина он наметил нанести от Глухова, небольшого городка в Сумской области Украинской СССР почти на границе с Брянской областью и всего в 170 км от самого Брянска. Вокруг Глухова расположено множество сел и поселков, к востоку и югу от него: Холопково (сейчас – Перемога), Шалыгино, Стариково, Сварково, Чернево, Сосновка, Баничи, Будище и т.д.
11 сентября 1941 г. Глухов был захвачен 17-й танковой дивизией (тд) из группы Гудериана. Затем наступление на Москву застопорилось: часть немецких дивизий была срочно переброшена под Киев для уничтожения окруженных там советских армий.
Но бои на Брянском фронте продолжались. Гудериан писал позже:
«Генерал Фитингоф доложил мне о трудностях, имевших место в течение последних дней при ведении боевых действий южнее Глухова. Особенно 21 сентября усилилось давление противника на Глухов.
22 сентября ... Противник наступал на Глухов и Холопково с востока и северо-востока, частично окружив наши войска, оборонявшиеся в этих пунктах. Перед фронтом 17-й танковой дивизии были отмечены две новые русские дивизии».
«Две новые русские дивизии» – это 127 (2-я гвардейская) и 160 стрелковые дивизии (сд).

10 сентября 41-го между Брянским и Юго-Западным фронтами образовалась брешь длиной до 60 км, совершенно ничем не прикрытая. Это позволило врагу начать продвижение на восток – на Курск и на юг. Чтобы прикрыть этот разрыв между фронтами и защитить Курское направление 15 сентября на левом фланге Брянского фронта был создан Рыльский боевой участок (Рыльск – город в Курской области) в составе 127-й и 160-й стрелковых дивизий (сд), 753-го противотанкового полка, 511 саперного батальона, и, как было сказано в приказе, двух эскадронов истребителей. Для поддержки были выделены два дивизиона «катюш». Забегая вперед, скажем, что этой небольшой войсковой группе все же удалось задержать продвижение немецких войск на участке, «ширина которого, - по словам А.И. Еременко, командовавшего тогда Брянским фронтом, - была просто непомерной для ее малочисленных частей».
Командиром группы был назначен полковник Акименко, командир 127-й сд. Эта дивизия еще на марше была преобразована во 2-ю гвардейскую стрелковую дивизию, так что в документах того периода встречаются оба наименования: и 127-я сд, и 2-я гв.сд (гвд).
160–я сд только что получила пополнение из призывников и стрелковое вооружение получала уже в пути следования.
Части новой оперативной группы прибыли в район города Глухов к 19 сентября, за 12 дней до начала немецкой операции «Тайфун», когда буквально за несколько дней рухнет Брянский фронт и в окружении погибнут сотни тысяч наших бойцов
Но сейчас группе Акименко противостояли 17-я танковая дивизия Гудериана и моторизованный полк «Великая Германия».

Бои под Глуховом с 20 по 30 сентября 41 г. были «боями местного значения», но жестокими и кровопролитными. В результате ожесточенных схваток населенные пункты по нескольку раз переходили из рук в руки.
Сохранившиеся и находящиеся в открытом доступе документы (ЦАМО) позволяют в общих чертах восстановить картину боев, и даже участие в них собак-истребителей танков. С их помощью были отбиты танковые атаки на 2-ю гвардейскую и на 160-ю стрелковые дивизии.
Оперативных документов по действиям 2-й гвардейской дивизии за 23-24 сентября 1941г. почти нет. Но есть воспоминания ее бывшего командира гвардии генерал-майора Андриана Захаровича Акименко: «Описание боевых действий 2-й гвардейской Таманской стрелковой дивизии (из личных воспоминаний бывшего первого командира дивизии гв. генерал-майора Акименко А.З.)». Они написаны после войны, закончены в апреле 1953 г. в г. Кишиневе, где служил тогда Акименко, и охватывают довольно короткий период – с сентября 1941 по январь 1942 г. Документ написан по заданию Генштаба, после войны обобщавшего опыт военачальников и не был предназначен для публикации: Акименко приводит среди прочих факты, о которых в те годы публично говорить не полагалось.
2-я гвардейская дивизия, - пишет Акименко, - «была усилена одним артполком 85 мм пушек (11-12 ед.), двумя дивизионами РС (24 ед.), кроме того в состав опергруппы входили Отряд автоматчиков-истребителей и отряд собак-истребителей танков; 113 Отдельный танковый батальон организационно входил в состав 2 ГвСД». Отряд автоматчиков-истребителей действовал в основном в тылу немцев, уничтожая живую силу и автомашины противника. Поэтому в последующих документах «истребители [танков]» - это бойцы отряда собак-истребителей. Что касается 160-й дивизии, то она имела, фактически, только стрелковое вооружение (винтовки и несколько пулеметов). А потому 2-я гв.сд часть своих и без того ограниченных огневых средств передала ей.
Подробности боев опускаем – желающие могут ознакомиться с ними по воспоминаниям Акименко, по оперативным документам, по книге А. Щербаня «Черневский бой: взгляд в героическое прошлое». – После неудачной попытки освободить Глухов части 2-й гвардейской (535, 875 и 395-й полки) оставили освобожденные в начале боев поселки: Холопково, Сварково, Семеновку и др., - и отступили до села Чернево.
«Завязались сильные бои, доходящие до рукопашной схватки. Противник непрерывно атаковал танками и пехотой. Основной упор противник делал на овладение селом ЧЕРНЕВО и переправой у последнего. ... Превосходство в артиллерии было на стороне противника, в танках противник имел превосходство в 5-6 раз». [Акименко]
Тем не менее в течение этих дней (22-24 сентября) при обороне Чернево были успешно отбиты несколько танковых атак противника. Акименко упоминает о трех. Две из них - 24 сентября в полосе 395-го полка. Еще одна была отбита с помощью собак-истребителей танков:
«На участке 875 СП*, южнее ЧЕРНЕВО, были применены собаки-истребители танков, против атакующих танков противника было выпущено два отделения собак. Правильно выбрав момент пуска собак, истребители получили разительный успех. Так из 20 собак – 14 собак дали поражение, то есть, было поражено 14 танков противника, что явилось полной внезапностью и неожиданностью для немцев.
С этого момента немцы прекратили проводить атаку танками большими группами и танки шли в атаку только после тщательной артиллерийской подготовки, но к траншеям близко не подходили, а вели огонь на расстоянии. Значительную часть танков противник установил по выемке дороги как противотанковые и огневые точки».
(* - Воспоминания об этом бое Акименко писал по памяти. Вероятно, имел в виду участок батальона, переданного из 875-го стрелкового полка в 535-й полк этой же дивизии.– прим. АЕ)

В более позднем письме к семье полкового комиссара Н. Пивоварова, погибшего в том бою, Акименко писал:
«В то время наша дивизия, вернее боевой участок, имел два эскадрона (200 голов) собак-истребителей танков. Я приказал против танков противника выпустить два отделения по десять собак. Результаты были ошеломляющие: на командный пункт вожатых вернулись 6 собак, а 14 сработали: были подбиты и уничтожены 14 танков. Это первая часть нашего боя…». [цит. по: Коваленко. Последний бой Джульбарса]
Пивоваров погиб 23 сентября 1941 года. Так что, скорее всего, описанное выше событие произошло 22-23 сентября.

(см.далее)